Как остановили московскую панику, начавшуюся из-за наступления немцев и эвакуации советских властей

В первые месяцы Великой Отечественной войны в Москве царили смешанные настроения. После того как нарком иностранных дел Вячеслав Молотов в полдень 22 июня 1941 года объявил о нападении нацистской Германии на Советский Союз, на столичных заводах прошли митинги.

Рабочие завода «Каучук» решили, что «весь рабочий класс, всё колхозное крестьянство и вся советская интеллигенция поднимутся на Великую Отечественную войну и окажут полную поддержку своей любимой Красной Армии». Многие москвичи были настроены решительно. В милиции зарегистрировались более 145 тысяч человек (из 4-миллионного населения Москвы).

Однако большинство жителей Москвы были напуганы быстрым продвижением немцев к городу. Марк Поповский, 19-летний студент, в октябре 1941 года записал в своем дневнике, что провалил экзамен по анатомии, потому что мысли о войне не пробудили у него желания учиться.

«Атмосфера отвратительная. Москву обходят стороной. Появилось Калининское направление. Я сделаю многое, чтобы узнать, чем занимаются наши крестьяне и как они принимают немцев... С. показал мне нарисованную схему движения немцев, их позиции и расположение наших промышленных районов. Я просто испугался. А завтра экзамен по биологии, послезавтра изучение латыни, через два дня семинар по марксизму... ну и черт с ними. «У меня все равно нет времени учиться».

К октябрю 1941 года немецкие войска уже заняли Калугу, устремились к Москве по Волоколамскому шоссе и захватили в огромные «котлы» под Вязьмой и Брянском более 688 тысяч советских солдат. Однако сопротивляющиеся и окруженные части Красной Армии смогли задержать немцев и выиграть время для формирования новых дивизий для обороны Москвы.

Войска были растянуты «тонкой красной линией» на наиболее опасных для танковых прорывов вермахта участках. Например, дивизия Панфилова занимала территорию в 41 км вместо первоначально запланированных 12 км. Самолеты Люфтваффе совершили налет на Москву, сбрасывая фугасные и зажигательные бомбы. Жертвами стали сотни москвичей.

15 октября Комитет национальной обороны принял решение об уходе из Москвы «в связи с неблагоприятной обстановкой в ​​районе Мосайской линии обороны». Иностранным дипломатическим миссиям было предложено эвакуироваться в Куйбышев (бывшая Самара). Эвакуированы также Президиум Верховного Совета Советского Союза и правительство.

«Товарищ Сталин будет эвакуирован завтра или позже, в зависимости от ситуации», — говорится в резолюции.

Генеральному штабу было приказано выехать в Арзамас, а охране и полиции было приказано «взорвать предприятия, склады, учреждения, <...> все электрооборудование», если немцы прорвутся к Москве. Метро (без учета воды и канализации)».

Доктор исторических наук, заведующий научно-методическим отделом Музея Победы Станислав Давыдов в своей научной статье отметил, что в Москве начали распространяться слухи о панике.

«Немцы высадили десантников за заставу Крестовская», «Все железнодорожные пути и переезды долго бомбили», «Немцы в Филях» и т. д.

Он также приводит свидетельства очевидцев паники в Москве 16 октября 1941 года. Утром по радио пришло известие, что положение на фронте ухудшилось. Более того, весь город уже знал, что власти покидают столицу.

«Выхожу во двор. Сначала смотрим на мусорную свалку. Между домами есть разделение. В мусорном баке лежат книги о Ленине, Карле Марксе и т. д. В общем, все есть. Есть также бюсты Ленина и Сталина. Поэтому я выхожу на улицу. Едет грузовик, а там стоят люди, едут и уезжают. В комплекте рюкзак. Насколько я помню, это была женщина, рюкзак и кружка. Обычно это все. Никаких властей не было», — рассказал один москвич.

Другие свидетели отметили, что в Москве ощущалось «своего рода напряжение» и что транспорт не работал должным образом, отметил Давыдов. 16 октября стал единственным днем ​​в истории метрополитена, когда метро не работало, а на путях уже начали резать электрические кабели. Трамваи не ходили, а по улицам бегали обеспокоенные и испуганные люди.

«На улицах много людей с вещами и багажом. Они гуляют, ездят, их лица выглядят усталыми и злыми. Свои вещи они носят на плечах и возят в колясках или грузовиках с прицепами. Они несут и несут предметы - одежду, шторы, портреты - и забираются в трамвай с ножной швейной машинкой, шкафом каким-то...

Многие понимали, что немцы могут вторгнуться в Москву и что очереди из грузовиков и беженцев могут простираться к востоку от города. У магазина выстраивались огромные очереди, талоны выдавались на месяц вперед, зарплату сотрудникам тоже выдавали на месяц вперед. И не сдали, потому что госбанк с наличными уже был эвакуирован. Валентина Гризодубова вспоминала, что на одном заводе «мастер ушел и забрал деньги, которых не хватало на выплату зарплаты».

Были случаи, когда местные рабочие грабили грузовики к востоку от Москвы, сообщает "Коммерсантъ" со ссылкой на документы НКВД.

«16 октября этого года группа рабочих завода №219 (Балашхинский район). Они начали нападать на машины с беженцами, проезжавшие по шоссе Энтучиастов в Москве, и конфисковывать их вещи. Группа бросила в долине шесть автомобилей. «В деревне фабричных рабочих вспыхивают беспорядки из-за неправомерного поведения правительства и отсутствия банкнот для выплаты заработной платы», — сказал он.

Грабежи и грабежи начались в самой столице. Многие люди «штурмовали» Казанский вокзал, пытаясь успеть на поезд, отправляющийся из Москвы. Главный редактор газеты «Красная звезда» Давид Ортенберг рассказал, что его корреспонденты, посетившие разные районы Москвы, «боясь опасности или сомневаясь в силах Красной Армии, всеми правдами и неправдами или без пропуска штурмовали Казанский вокзал». Они вывезли все свои семейные вещи на служебные машины. О заброшенных складах с имуществом и продуктами, которые ринулись на восток и окружили блокпосты на Рязанском и Егорьевском шоссе.

Писатель Константин Симонов писал о московской панике 16 октября 1941 года: «...Многие люди в Москве в тот день были в отчаянии, готовые поверить, что завтра туда войдут немцы». В здании ЦК ВКП(б) на Старой площади царил хаос. На столе были сломаны ящики, повсюду были разбросаны бланки и официальные документы, в том числе один с пометкой «Секретно».

Историк Станислав Давыдов отмечает, что повседневный антисемитизм обострился. В НКВД сообщили, что слесарь Некрасов, который вместе с грузчиком Гавриловым похитил со склада спирт, устроил попойку и "".

Писатель Аркадий Первенцев записал в своем дневнике, что рабочие были вне себя от задержек зарплаты. «Если бы немцы знали, что происходит в Москве, они бы взяли город 16 октября десантом в 500 человек. . <...> Москва была на пути к восстанию! И даже 16 октября не было ни одного голоса, отдающего приказы народу».

Секретарь Союза писателей СССР Александр Фадеев сообщил, что поэт Василий Лебедев-Кумач, автор слов песни «Священная война», «привез на станцию ​​два пикапа, но загрузить их в два не удалось». ." «Я несколько дней чувствовал себя в бреду».

Жена Лебедева-Кумаха утверждала, что, увидев в газетном киоске портрет Сталина, он громко закричал: «Зачем ты, усатый ублюдок, Москву сдаешь!» Позже композитор лечился в психиатрической больнице НКВД в Казани.

По воспоминаниям наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина, на совещании по панике, состоявшемся в Кремле днем ​​16 октября, Сталин сказал: «Я думал, что будет еще хуже».

В тот же день Сталин приказал немедленно восстановить трамваи и метро, ​​открыть хлебопекарни, столовые и поликлиники, отмечает Шахурин, городские власти обратились к горожанам за помощью.

Глава Москвы Александр Щербаков, первый секретарь столичного комитета и первый секретарь обкома ВКП(б), выступил 17 октября по радио, призвав к сдержанности и призвав приложить все усилия. при защите столицы. Он подчеркнул, что никто не сдаст город.

Еще больший эффект имели радиовыступления председателя Исполкома Моссовета Василия Пронина. Он не отрицал паники, но предупредил о тревоге и о том, что мародеры будут наказаны.

«Москва была и будет Советским Союзом!» - подчеркнул он.

С 20 октября в Москве было введено осадное положение, согласно которому нарушителей порядка предписывало судить военными трибуналами. Его застрелили на месте», — рассказал Станислав Давыдов.

24 октября газета "Известия" сообщила, что НКВД уничтожило "группу антисоветских бандитов, нападавших на выезжающие из города автомобили". Были также проведены пробные казни. Двое рабочих были казнены за организацию диверсий на производстве, а директор одного магазина был казнен за то, что позволил украсть товар со склада.

А историк Давыдов добавил, что парад в честь 24-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября помог укрепить моральный дух москвичей. Жителей столицы впечатлило торжественное военное шествие, идущее по Красной площади.

Источник: Газета.Ru: Главные новости и подробности текущих событий