Все новости
Чай с тройным сахаром
В кинотеатрах выходит фильм Абдеррахмана Сиссако «Черный чай». Михаил Трофименков посчитал подходящим для себя название «Черная Патока». Этот очень медленный и очень красивый фильм полон добрых намерений, но, проще говоря, он интимный и слезливый.
Любители географических и научно-образовательных телеканалов смогут почерпнуть из фильма много новой и интересной информации. Например, там объясняется правило «трех глотков», которого необходимо придерживаться при дегустации качественного чая. Первый глоток раскроет настроение чая, что бы оно ни значило. Во-вторых, вы сможете оценить вкус и аромат. Третий откроет ваши сенсорные рецепторы. Тогда чай в чашке закончится.
Или метод «шапки»: это правильный способ налить изысканный чай с ароматом угля, не обжигая пальцы. А еще мы узнаем секреты сбора зимнего чая на плантациях Гуанчжоу: как правильно собрать и понюхать всего три листочка, чтобы оценить аромат будущего напитка.
На самом деле «черный чай» — это не название напитка. Чайная традиция Китая слишком богата, чтобы использовать такое вульгарное европейское определение. «Черный чай» — прозвище, данное Аю (Нина Мелло) из Кот-д'Ивуара ее подругой и коллегой по чайному магазину Вэй. Имя Вэй, которое мы кратко объясним, означает одновременно «изгиб реки» и «узорчатое облако». Это тоже симпатичная (бесполезная) информация, никак не обогащающая сюжет. Художественные фильмы обычно снимаются для того, чтобы вызвать эмоции, а не для того, чтобы рассказывать подробности чайной церемонии или китайской лингвистики. И у Сиссако с этим очевидная проблема.
Он сам является своего рода «черным чаем» в лучшем смысле этого слова. Родился в Мавритании. Я вырос в Мали. Учился у Марлена Мартыновича Хуциева во ВГИКе в Москве. Он живет и работает во Франции, а фильм «Черный чай» снимался в Кабо-Верде и Гуанчжоу, Китай. Африканское пение фадо в исполнении великолепной танцующей парикмахерши и нежные мелодии китайского уличного оркестра в алых платьях сливаются в торжествующую ораторию мультикультурализма.
Сейчас стало модно говорить о растущем присутствии Китая в Африке. Об этом кратко упоминается в фильме. Как уже упоминалось, в эпизоде, шокирующе отличающемся от обычного стиля фильма, также упоминается расовое противостояние. Некоторые люди в Китае иногда говорят, что не любят африканцев, но с этим предубеждением умирающего поколения можно легко справиться.
Судя по черному чаю, африканское присутствие в Китае (или хотя бы в Гуанчжоу отдельно) не очень сильное. Существует целая «шоколадная зона», где сахельцы счастливо уживаются с коренными народами. Именно туда Айя, буквально сбежавшая из-под короны, отправляется искать свою судьбу.
Пролог ее несостоявшейся свадьбы — самый смешной и оригинальный в фильме. Зал для нескольких одновременных свадеб расписан трогательной, примитивной фреской, изображающей голубя с обручальным кольцом в клюве. Многие гости переживают за молодоженов не меньше, чем за футболистов. Наконец, сами пары. Манипулирующий китаец пообещал своей невесте, что она бросит курить, как только выйдет замуж, но она настаивает на том, чтобы выкурить последнюю сигарету за секунду до свадьбы.
Увы, все, что дальше, снято в жанре «Сделайте нас красивыми». Сисако делает красивые вещи честно и бессмысленно. Китайские фонарики красиво мерцают на улицах Гуанчжоу. Там есть красивое изумрудно-зеленое чайное поле, над ним летает желтая бабочка, Ая ловит ее и передает влюбленному в нее Ван Че (Чан Хан), владельцу чайной лавки. Внешность героини прекрасно отражается на витрине магазина. Все прекрасно: от красочных чемоданов, проданных влюбленной девушкой в магазине рядом с «У Вана», до сверкающего апельсинового сока в стакане закусочной.
В кинорецензиях встречаются случаи сравнения «Черного чая» с фильмами Вонга Кар-Вая. Возможно, потому, что действие сосредоточено на улицах. Но Бог милостив, есть смелость Вонга, есть непредсказуемость поворотов сюжета, есть энергетика улиц, есть настоящая красота без украшений, есть драматургия лирических отношений, даже трагедия.
Герои Сисако не переживают свои драмы или драмы других, а осторожно рассказывают о них. Я ушла от жениха, потому что он изменил мне за день до нашей свадьбы. Поэтому мой отец пообещал покупать мне велосипед на каждую зарплату, но так и не сделал этого. С тех пор я работаю полицейским и три раза в неделю стригусь в африканской парикмахерской, но стричься мне совершенно нечем. Больше не надо. Но 20 лет назад у меня родилась дочь в Кабо-Верде, и мне наконец удалось навестить ее. Если кто-то скажет: «Нет никакой истории», другие персонажи тут же начнут копать и раскрывать историю, столь же эмоциональную, как и их собственная.
Что ж, надо признать, что «Черный чай» — это не что иное, как реклама чайной продукции. Это благородное дело, но оно не имеет ничего общего с искусством кино.