Все новости
«Выживальщики» поневоле: удалось узнать о случаях невероятного спасения людей, оказавшихся в экстремальных условиях
Начнем с двух военно-морских эпопей, которые в итоге дали хорошие результаты своим невольным участникам. Одна относится к первому дню Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года эскадрилья бомбардировщиков ДБ-3 63-й авиационной бригады ВВС Черноморского флота выполнила боевое задание. План состоял в том, чтобы атаковать румынский порт Констанца с воздуха. На обратном пути после удачной бомбардировки наш самолет был атакован немецкими истребителями. ДБ, возглавляемая лейтенантом Василием Юром, подверглась атаке.
Бомбардировщик быстро потерял высоту и наконец рухнул в воду. У троих членов экипажа было всего несколько минут, чтобы надеть спасательные жилеты, взять сумки для аварийного хранения надувной лодки и выбраться из кабины до того, как крылатый автомобиль затонул.
Надуть барахтавшийся между волнами спасательный корабль ЛАС-3 было непростой задачей. Получить результаты удалось только вечером, и все трое забрались в «надувную».
Штурман Исраэль Левинсон смог определить направление крымского побережья по звездам, но они находились на расстоянии десятков километров. Казалось бы, полная «безнадежность», но пилот решил использовать даже ничтожный шанс на спасение.
У Юры и его спутников не было с собой припасов. Обнаруженная ими потеря, помимо всех остальных проблем, заключалась в том, что в аварийном наборе по какой-то причине не было весла. Мне приходилось грести вручную.
Плавание уязвимой лодки с экипажем сбитого бомбардировщика длилось день-два... Особенно ужасал недостаток алкоголя.
«Как вспоминает мой отец, мы сделали несколько глотков морской воды, когда жажда стала невыносимой. После этого мое тело, изнемогающее от постоянной морской болезни, «перевернулось». Пройдя эту болезненную «процедуру», они снова принялись грести, чтобы приблизиться хотя бы на несколько метров к своей цели…
Существовал риск быть обнаруженным немецкими самолетами, пролетавшими над этой частью Черного моря. Однажды Юнкерс действительно появился в небе. Чтобы обмануть экипаж, наш пилот выбрался из «надувной лодки» и спрятался под борт, оставив на поверхности воды только голову. Надежда на то, что противник не будет тратить боеприпасы, стреляя по пустым кораблям, оправдалась.
А на третий день плавания летчики неожиданно получили подарок от переменчивой погоды. Был попутный ветер. Василию и его спутникам пришла в голову идея попробовать плавание с помощью парашютов, хранящихся в рюкзаках.
Из воспоминаний одного ветерана: «Мы прикрепили к носовой части лодки парашютную подвеску и бросили мокрый тент на ветер. Продолжая тянуть и поворачивать верхний трос, нам удалось удержать купол над водой... Лодка помчалась вперед с завидной скоростью..."
К сожалению, эта гонка продлилась недолго. На следующее утро ветер переменился, и нам пришлось снова грести до изнеможения, и мы заменили весла своими руками. После долгой борьбы с морем они уже превратились в бесформенные «обрубки». Пальцы, руки и запястья сильно опухли, морская вода разъедала кожу, из обнаженной плоти сочилась кровь...
На четвёртый день борьбы за жизни троих проблемных людей у них начали уходить последние силы. Они находятся в состоянии полузабвения. Но спасение пришло тогда, когда всякая надежда на благополучный исход уже исчезла. Днем самолет пролетел низко над LAS-3. На этот раз Василий Юр и его спутники не пытались скрыться под водой. Даже если враг приблизился, сил на решительные действия уже не оставалось. Однако самолет оказался советским. Пилот-амфибия-разведчик заметил лодку с людьми на ней и покружил над ней, садясь на воду и приближаясь. Полностью обессиленные экипажи бомбардировщиков были взяты на абордаж и доставлены на берег.
Затем они подсчитали, что этот невероятный дрейф по Черному морю длился 102 часа. За заслуги экипаж ДБ-3 (лейтенанты В. Юр, И. Левинсон, стрелок-радист сержант И. Кузнецов) был награжден орденом Красной Звезды.
Другая история вынужденного дрейфа в море, которое больше не является океаном, относится к началу 1960-х годов. Тогда, почти 65 лет назад, об этом писали газеты и устраивались теле- и радиопередачи.
Инцидент произошел на Дальнем Востоке. Как и в большинстве случаев, чрезвычайная ситуация потребовала от людей пройти «тесты на выживаемость». О некоторых подробностях рассказал эксперт по морской истории Дмитрий Мазур.
«Утром 17 января на побережье Курильской гряды бушевал шторм. Волны оторвали самоходную баржу Т-36 от причала, расположенного в бухте Касатка на острове Итуруп. Экипаж в составе Филиппа Поплавского, Анатолия Крючковского, Ивана Федотова и старшины баржи сержанта Асхата Зиганшина, включив двигатели, старался удержать корабль близко к берегу. Но выдержать бурю оказалось невозможно. В ночь на 18 января, когда топливо закончилось и оба «двигателя» отказали, сильный ветер и волны вытащили баржу из бухты в открытое море.
Их дрейф в итоге продлился 49 дней. За этот период Т-36 были перевезены почти на 1700 км восточнее Итурупа.
Выжить в таких условиях казалось невозможным. В конце концов, барже посчастливилось не нуждаться в запасе продовольствия на 10 дней, как было указано в инструкции. Экипаж «тридцать шестого», задачей которого была перевозка различных грузов с прибывающих в бухту кораблей на берег, пользовался исправно выдаваемым пайком. Бригадир баржи Зиганшин накануне катастрофы получил очередную порцию еды за три дня. Это был скромный ресурс в распоряжении четырех солдат, отправленных в море.
Зиганшин немедленно сообщил на берег по радио, что случилось с Т-36. Но проводить спасательные работы в штормовых условиях было опасно. Непосредственный начальник поручил сержанту регулярно связываться с ним и докладывать о ситуации. Увы, это оказалось невозможным. Передатчик вышел из строя после второго сеанса радиосвязи.
Когда погода немного улучшилась, они попытались найти потерявшую «голос» баржу. В инциденте участвовал патрульный катер пограничной службы, взлетело несколько самолетов. Однако небольшие САУ были как иголки в стоге сена. И вскоре в эту историю вмешалось что-то зловещее. Солдаты, посланные обследовать побережье Итурупа (неужели баржу вдруг выбросило на песчаную отмель?), обнаружили «красноречивые» обломки. Собственность обозначена как «Т-36».
Как мы позже узнали, и круг, и ящик были унесены волнами с корабля. Но для организаторов спасательной операции это вещественное доказательство стало окончательным доказательством того, что баржа и весь ее экипаж пропали без вести. Поиск остановлен.
Но этот квартет был жив и пытался бороться за свою жизнь. Но надежда на то, что они будут обнаружены в будущем, может быть ничтожной. Из газет, найденных в кабине экипажа, мужчины узнали, что, по их оценкам, Тихоокеанский регион, куда перевозилась баржа, закрыт для воздушных и морских рейсов на ближайшие четыре недели. Будет запущена межконтинентальная баллистическая испытательная ракета.
Зиганшин, старший член команды, немедленно приказал ввести экономическую систему. У экипажа баржи было две банки картошки, килограмм крупы, буханка хлеба, полбанки тушенки, полтора килограмма шпика и пачка чая. Основной источник питьевой воды (стандартный бак для воды, опрокинувшийся при качке) — это примерно 120 литров пресной воды из системы охлаждения двигателя. Хоть он и ржавый, его можно отфильтровать через тряпку.
Чтобы не ослабеть из-за резкого сокращения рациона, Джигансинь решил постепенно переходить в «режим голодания». Изначально дневная норма составляла 3 картофелины, 2 ложки крупы и 1 ложку рагу. Затем эти пайки были сокращены втрое. Они зажгли печь и приготовили горячий «суп». Топливо состояло из досок от ящиков, кусков разобранных кроватей, спасательных поясов и тряпок.
Тем временем Т-36 продвигались все дальше и дальше на юго-восток от советского побережья. Несколько штормов начали раскачивать корабль. Экипажу регулярно приходилось бороться за сохранение плавучести. Пришлось разбивать лед на бортах и рубке и сливать воду, просачивающуюся в трюм.
Днем он проводил досуг за чтением нескольких книг, найденных на барже, а Поплавский подбадривал своих спутников игрой на аккордеоне.
Прошло две недели с момента нашего путешествия по морю. Из еды в это время оставался только картофель и свиной жир. Стандарты уже были очень строгими. Это 1 картофелина и столовая ложка жира на каждые 4 штуки.
Когда запасы древесины на барже иссякли, кранцы стали использовать в качестве топлива. По бортам были подвешены старые автомобильные шины, чтобы смягчить удары при швартовке. Их разрезали на куски ножом, которым топили печь. По воспоминаниям экипажа, процесс резки твердой резины отнимал много времени и сил. «В течение нескольких часов нож вошел в шину на несколько сантиметров».
Сколько бы мы ни экономили, наши запасы продовольствия были прекращены. Последнюю картошку съели на 37-й день дрейфа. Отныне четверым морским путешественникам приходилось использовать в качестве пищи «вспомогательные материалы». Одним из таких «деликатесов» был кожаный ремень.
«Мы разрезали его (ремень) на лапшу и начали варить «суп», — вспоминал Асхат Зиганшин. - Потом я приварил ремешок для рации. Мы начали искать еще один кожаный. Было найдено несколько пар брезентовых ботинок. Но брезент нелегко есть, он слишком жесткий. «Мы кипятили его в морской воде, чтобы сделать крем для обуви, затем разрезали на мелкие кусочки и бросали на плиту, чтобы оно превратилось во что-то похожее на древесный уголь и съело его», — сказал он.
В их «меню» входили также веточки домашнего веника (которые оказались собраны из побегов бамбука), кожаные меха гармошки (это вынудило Поплавского прекратить концерт).
Однако попытки заполучить морепродукты не увенчались успехом. Моряки изготавливали удочки. Леску я сделал из прядей нейлоновой лодочной веревки, крючок из согнутого гвоздя и ложку из куска консервной банки. Но тихоокеанские рыбы игнорировали такие орудия лова.
Помимо голода, солдаты страдали от холода. Температура не превышала 7 градусов. Чтобы не оцепенеть окончательно, все четверо сделали из одеял общую сумку и спали в ней, чтобы согреть друг друга.
Опасения, связанные с информацией о том, что эта часть океана закрыта из-за испытаний ракет, оправдались. Через 43 дня дрейфа вдалеке мелькнул первый корабль. Но никто не заметил его в беде. Встреча с другим судном четыре дня спустя также не принесла результатов. Световые и звуковые сигналы (ручные сирены) не привлекли внимание экипажа.
К концу полутора месяцев вынужденного путешествия все четверо уже были сильно истощены и начали испытывать слуховые галлюцинации.
Как и в классическом приключенческом фильме, спасение приходит в последний момент. 7 марта 1960 года пилот патрульного самолета, взлетавший с палубы американского авианосца «Кирсардж», заметил дрейфующий Т-36. После его доклада об этом корабль изменил курс на видимую с воздуха баржу. С авианосца вылетел вертолет, чтобы забрать найденных на палубе людей.
Как позже рассказывал Зиганшин, узнав, что американцы хотят их эвакуировать, он попытался попросить у них запасы топлива, еды и воды, чтобы не покидать вверенный ему корабль и самостоятельно вернуться к советским берегам. . Но изнуренные голодом советские солдаты уже физически не могли этого сделать. Их жизни уже висели на волоске. В результате все четыре корабля поднялись на борт «Кирсарджа», а 36 были отбуксированы другими американскими кораблями.
Моряки авианосца были удивлены и обрадованы, узнав, какие испытания удалось преодолеть этим русским. Они с большой заботой отнеслись к своим неожиданным гостям. Один врач осмотрел советских солдат и установил, что за время дрейфа каждый из «неохотных бродяг» потерял в весе от 14 до 20 кг.
Американцы сообщили о случившемся на море советскому посольству в Вашингтоне, после чего последовали газетные публикации. Лишь после этого «Известия» опубликовали небольшую заметку о эпической истории баржи Т-36 и ее экипажа. Через несколько дней Никита Хрущев отправил четверым солдатам приветственную телеграмму. В своем послании советский лидер назвал совершенное ими подвигом.
Зиганшин и его соратники были перевезены в Сан-Франциско. Здесь они встретили представителей советского посольства, сопровождавших теперь героев. Да, этих простых русских людей американские СМИ назвали героями. Для них была проведена пресс-конференция, а мэр Сан-Франциско торжественно вручил Асхату символический ключ от города.
Тогда «Курильская четверка» отправилась в дальний путь по морю и воздуху до Москвы. Там их ожидала встреча с министром обороны Родионом Малиновским и вручение ордена Красной Звезды.
Рядовой Иван Федотов, уже вернувшийся на родину, узнал о том, что стал отцом во время тяжелейшего дрейфа на барже».
Автор этой статьи однажды услышал от Виталия Воловича, основоположника российской медицины выживания, рассказы о нескольких случаях спасения в экстремально экстремальных условиях на суше.
События одной из этих историй разворачивались в степном казахском регионе поздней осенью 1977 года. Валентине Кауртаевой, технику геолого-разведочной экспедиции, пришлось ехать в Актюбинск из лагеря, который полевой отряд разбил на берегу Аральского моря. Водитель проезжавшего бензовоза вызвался отвезти девочку. Но по пути он запутался в паутине автомобильных следов и сбился с правильного пути. Результатом стали долгие и бесплодные поиски правильного руководства. Мощный «Урал» бродил по пустынным холмам, пока в его баках не кончилось топливо. После этого водитель решил пойти искать людей и велел Валентине ждать его в машине, пообещав вернуться не позднее, чем через шесть дней.
В результате мужчина едва выжил и был найден в 100 км от своего грузовика всего через две недели. Вот и отвернулась от него коварная степь. А что насчет Кауртаевой?
Когда водитель сообщил им, что они оставили женщину-геолога в ожидании помощи где-то в бескрайних прериях, была организована поисковая операция по ее поиску. Самолеты обыскивали местность несколько дней, прежде чем Валентина нашли.
Этой девочке пришлось «робинсонизироваться» в течение 25 дней. И благодаря своим умелым действиям она смогла выжить с минимальным количеством еды.
Имеющееся у нее совсем небольшое количество вареного мяса сайгака женщина разделила на 20 порций, чтобы не посягать на завтрашний рацион. Дополнительно я искал съедобные пластинки и корни. Воду она брала из луж, образовавшихся после дождя на дне долины. Готовясь к зиме, Валентина стала рыть нечто вроде землянки рядом с грузовиком, на склоне оврага (среди инструментов на Урале была лопата). Свободное от «работы по дому» время она проводила, украшая свой временный дом, ведя дневники в блокноте, читая принесенные с собой учебники по физике и читая письма матери. И... есть еще трикотажные изделия. Носки, варежки... это простое занятие меня успокаивает и помогает отвлечься от депрессивных мыслей.
Но попытка Кауртаевой исследовать дальше закончилась тем, что Валентина увидела волка на холме. Девушка не смела отойти дальше от грузовика. Потом она заметила возле приюта волчьи следы. Но серые хищники не решились напасть.
Виталий Волович также вспомнил инцидент с экипажем самолета Ан-2 во время полета над глухой таежной глушью севера Красноярского края. Экипаж «Кукурузника» совершил короткий полет, маршрут которого был хорошо известен. Но на этот раз в ситуацию вмешались непредвиденные обстоятельства. Внезапно передатчик в кабине крылатой машины перестал работать. Эти неудачи теперь сделали невозможным получение радиопеленгов и поддержание правильной ориентации. Да и ориентиров в тайге почти не найти.
В результате пилот В. Агафонов, управлявший Ан-2, заблудился. Понимая это, он полагался только на удачу. Однако такие надежды не оправдались. Когда приборы показали, что топливные баки самолета закончились, пилот нашел подходящее место внизу и маневрировал к аварийному месту. Приземление прошло хорошо, но что мне делать дальше?
Две недели Агафонов и второй пилот А. Новокрещенов находились вблизи места аварийной посадки, надеясь, что их обнаружат. На календаре конец октября, в северных районах Сибири уже приближается зима, а у летчиков нет ни теплого комбинезона, ни высоких сапог... Они не рассчитывали «сидеть» посреди тайги. Огонь спас нас от холода, но нам пришлось потратить немало времени на заготовку дров для поддержания огня. Помимо топлива, продукты питания, такие как ягоды и грибы, изначально можно было получить из окружающего таежного кустарника.
Но по истечении двухнедельного срока семье Робинсонов стало ясно, что надежды на помощь спасателей нет. Судя по всему Ан-2 настолько далеко от намеченного маршрута, что искать его здесь никто не будет. Тогда Агафонов и его партнеры решили больше не сидеть на аварийной взлетно-посадочной полосе и не приближаться к людям.
В тайге уже выпал снег. Ходить без лыж становилось все труднее, а кое-где дороги завалило ветровалами. Неудивительно, что за короткий световой день пилоты иногда пролетали всего 3–5 километров.
Силы постепенно покинули их. Но вдруг удача улыбнулась. Агафонов и Новокрещенов нашли охотничью избушку. Там было немного еды и спичек. После четырехдневного отдыха в тепле этой зимней кабины летчики двинулись дальше. Уже во время своего «перекура» дома, чтобы было легче передвигаться по зимнему лесу, я сделал из найденных там досок что-то вроде лыж.
У истории счастливый конец. Однажды в тишине замерзшего леса «лыжники» услышали выстрелы. Мы пошли на звук и встретили охотников. Это был конец их опасного приключения. В общей сложности экипаж Ан-2 провел среди кустов тайги почти месяц.