Все новости
Решите унизить вашу честь: не стоит путать критику власти с ее оскорблением
Уголовная ответственность за оскорбление представителей власти давно существует в российском законодательстве. Более того, это не дремлющая, а вполне действующая норма, и суды наработали практику ее применения. Так, житель Адыгеи недавно был привлечен к уголовной ответственности за «выражение несогласия с осуществлением полномочий полицией и публичное оскорбление сотрудника полиции в присутствии других лиц с использованием ненормативной лексики». 60-летнего пенсионера из Гоми приговорили к 200 часам принудительных работ.
Но вдруг Интернет наполнился такими заголовками: «Русские чиновники могут стать неприкасаемыми», «Грубых князей удержать на месте уже невозможно». Подождите минуту. Но ничего принципиально не меняется. Это не правовая новация, это просто изменение уровня ответственности и не более того. Откуда столько пафоса?
Общественные деятели бросились ловить ажиотаж. Вот что сказал о тенденции закручивания гаек политолог Евгений Минченко: «У власти сегодня есть много инструментов, чтобы обескуражить критиков. Но следующий закон об «оскорблении» государственных чиновников, скорее всего, будет ужесточен. Причина проста. Кто их остановит?
Депутат Госдумы Светлана Бессараб выступила против этого плана, заявив, что уважение к правительствам строится не через запреты и штрафы, а через работу каждого представителя власти.
Депутат Госдумы Алексей Нечаев направил письмо спикеру Верховного суда Ирине Подносовой с жалобой на коллегу. «Депутаты Государственной Думы и сенаторы Российской Федерации допускают неоднозначные высказывания... В связи с этим нецелесообразно сохранять возможность привлечения граждан к уголовной ответственности за оскорбление депутатов Государственной Думы и сенаторов Российской Федерации».
В результате председатель Госпалаты Вячеслав Володин, энтузиазм которого остыл, пояснил, что "такой законопроект в Госпалату не вносился".
Что не так с этими, казалось бы, точными мнениями? И статья 319 УК, и судебная практика касаются только неуважения к суду. Не критика, не неуважение к власти, не безнаказанность, не уход «принца». Оскорбительно.
Пленарное заседание Верховного суда 2005 года обратило внимание судей на то, что право на защиту чести, достоинства и корпоративной репутации человека является конституционным правом. Каждый гражданин имеет право не подвергаться оскорблениям. Однако неуважение может подпадать под действие статьи 319 только в том случае, если оно связано с исполнением служебных обязанностей представителем власти.
Прочтите еще раз. Только при исполнении служебных обязанностей и в соответствии с законом, а не в личной жизни или деятельности. Если государственное должностное лицо нарушает закон и подвергается из-за этого унижению, суд рассматривает произошедшее как оскорбление со стороны другого гражданина.
В чем само оскорбление? Например, как мы можем отличить речь от критики, осуждения и противодействия? Преступление, предусмотренное статьей 319 УК РФ, состоит в публичном унижении чести и достоинства публичного должностного лица, затрагивающем личные или профессиональные качества публичного должностного лица и совершенном во время или в связи с его исполнением. жертвы. Оскорбление чести и достоинства потерпевшего путем выражения его служебных обязанностей в нецензурной или иной форме.
трудный? Давайте рассмотрим это по пунктам. Унижение на этот раз было связано с служебной деятельностью. Это было публично, публично. Это две вещи. Сказанное было непристойным – три вещи. Если какой-либо из трех элементов отсутствует, преступность рушится и перестает существовать.
Теперь обратимся к заинтересованной общественности и зададим им вопрос. Если вас так волнует право на критику, почему вашу критику нельзя представить в соответствующей форме? Почему вы опасаетесь искренности руководства только матерными словами и матом? Зачем оскорблять кого-то нецензурной лексикой? Без ругани?
Помните, что сказал Михаил Жванецкий в 1987 году: «Мы осваиваем более высокий уровень стиля аргументации. Это спор без фактов. Спор о темпераменте. Спор переходит от голословных утверждений к личности партнера. Что может сказать хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Немедленно скажите ему, что он хромой, и он признает поражение. Ваши действия в споре должны быть простыми. Не слушайте собеседника, а мычите, глядя на него или глядя ему в глаза. В самый критический момент попросите документы, проверьте регистрацию, попросите справку на работе, легко переключитесь на «вы» и скажите «но это не ваша работа», и ваш партнер смягчится. «Как будто я обгорел».
Увы, это были пророческие слова. Этот стиль аргументации стал мейнстримом. И в этом во многом вина лидеров медиарынка. Многие блоггеры и некоторые СМИ жаждут трафика, не жаждя рационального обсуждения проблемы с целью ее решения, поэтому деньги приносит не логика и здравый смысл, а смысл простого человека и само хихиканье. А средства массовой информации навязали нам культуру дебатов в погоне за шумихой и трафиком. Спор здесь идет о количестве шума, грубости, унижения другого человека и личных вещей. И этот стиль стал восприниматься публикой как естественный и укоренился в общественном сознании, заставив людей постоять за возможность погрубить и оскорбить.
Проблема в том, что оскорбление – это не двусмысленное утверждение в споре и вообще не аргумент. Мой друг, заядлый спорщик, любит повторять: «Личный подход просто означает, что другой человек полностью и безоговорочно соглашается с вашей точкой зрения. То, что он начал меня оскорблять, то есть продолжать обсуждать недостатки моей скромной личности, означает, что он считает предыдущую тему полностью исчерпанной и признает, что нет ни одного опровержения».
Более того, люди, которые плюются и ругаются, думают только о том, что думают о человеке, с которым разговаривают, негативно. На самом деле именно он представляется окружающим безнадежным дураком или клоуном.
Однако общественность, привыкшая к столь напряженным дискуссиям, становится неспособной анализировать и воспринимать, или даже воспринимать в некоторой степени критически, и это представляет большую опасность как для общества, так и для нации.
Если мы не признаем оскорбления и не наказываем их как законные претензии, мы не только отказываемся от конституционных норм, но и открываем окно возможностей для всех внутренних и внешних врагов России. Помните, как бессистемная оппозиция, без каких-либо фактов и аргументов, вдалбливала нам в головы рефрен «мошенники и воры»? И все же вы все еще можете найти человека, чьи многочисленные важные и полезные действия силы прерываются в его сознании оскорблением, застрявшим в его памяти.
Среднестатистический пользователь Интернета теперь имеет огромную аудиторию, а вместе с ней и мощные возможности для подобных манипуляций. Можно огульно оскорблять конкретных представителей власти, не выдвигая при этом конкретных обвинений. И по старой формуле «ложка нашлась, но осадок остался», определенное количество людей изменит свое отношение к власти в худшую сторону, во всех ее структурах и проявлениях, а не на основе фактов и собственных мыслей. Однако на это влияют внешние факторы. Более того, человек, находящийся под таким влиянием, впоследствии может и не вспомнить, откуда взялись эти негативные мысли.
Как устранить такую угрозу? Возвращение обществу осознанности, культуры дискуссии, критического мышления и логики. В этом случае повышение наказания за оскорбления является разумным решением. И нации не нужно идти на поводу у представителей прессы, которые узурпируют общественное мнение и требуют, чтобы у них была возможность избежать унижений.